Предистория Мурских
Нерешенность «Амурского вопроса» замедляла экономическое развитие русского Дальнего Востока. Тихоокеанское побережье было отрезано от всей страны многими тысячами верст таежного бездорожья. Единственным средством связи с побережьем являлись вьючные тропы, одна из которых имела громкое название Якутско–Охотского тракта. Отсутствие удобных путей сообщения не только болезненно отражалось на заселении и экономическом развитии многих отдаленных районов Восточной Сибири, но и делало их беззащитными в случае международных осложнений в бассейне Тихого океана.

В такой обстановке в сентябре 1847 г. генерал-губернатором Восточной Сибири был назначен генерал-майор Николай Николаевич Муравьев.Он и его сподвижник Геннадий Иванович Невельской сыграли важную роль в возвращении дальневосточных территорий России.

Генерал-губернатор Восточной Сибири сосредоточил свои усилия на административном переустройстве края, организации исследовательских экспедиций и укреплении обороноспособности региона за счет казачества. Казаки представляли реальную силу для заселения и освоения новых земель. В 1851 г. было принято решение о формировании Забайкальского казачьего войска численностью около 48 тысяч человек.
6 мая 1653 г. было принято решение направить в устье Амура военный контингент из флотилии, солдат и казаков. Н.Н. Муравьев приступил к организации сплавов по реке. Тем временем, в 1854 г. англо-французская эскадра появилась в Охотском море, создавая военную угрозу дальневосточным владениям.
С разрешения центрального правительства России губернатор Восточной Сибири экстренно организовал переброску войск и забайкальских казаков в низовья Амура. В 1854-1856 гг. было орга¬низовано три сплава войск и казаков из Восточного Забайкалья по рекам Шилка, а затем Амур до Николаевска.

В 1855 г., во время второго сплава, переселенцы основали на левом берегу Амура села Иркутское, Богородское, Михайловское, Ново-Михайловское, Сергеевское, а также станицу Сучи напротив Мариинского поста. В 1856 г. по Амуру был проведен третий сплав войск, в ходе которого вдоль левого берега реки были основаны военные посты Кумарский и Хинганский.

В этом же году полусотня казаков во главе с офицером Травиным спустилась на плотах по Амуру и вблизи устья Зеи, на правом берегу основала Усть-Зейский пост. Из бревен разобранных плотов казаки построили деревянный дом, оборудовали землянки.
1857 г. началось переселение нескольких сот семей забайкальских казаков с целью организации вдоль берега Амура казачьих селений (Амурской линии казачьего войска). Впоследствии из этих казаков был образован Амурский казачий полк. По левому берегу Амура были основаны казачьи станицы

И. М. Дьяконов
Предыстория армянского народа

История Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э.
Хетты, лувийцы, протоармяне

Ереван
Издательство АН Армянской ССР
1968  Выпмска из работы:
Южнее Ацци, в верховьях Евфрата, были расположены Паххува на правом и Цухма (или, по-ассирийски, Сухму)21) на левом берегу реки; южнее Цухмы, по левому берегу Евфрата в районе впадения р. Арацани (Мурад-су) лежала Исува (по-ассирийски Ишуа), наиболее важная «страна» в этом районе. Далее к югу, в долине р. Тохма-су, от совр. Гёрюна до какого-то пункта к востоку от Евфрата лежала Тегарама22); правобережная часть Тегарамы считалась подчиненной Хеттскому царству. Отдельной областью считалась Мальдия (ассир. Мелид, Мелиду, Мелидия, урарт. Мелитеа, совр. Малатья)23). По-видимому, западнее Тегарамы находились области Тумманна и Пала, населенные палайцами и издавна подчиненные хеттам, хотя эта локализация остается весьма спорной. Где-то в этом же [84] районе следует искать также «страну» Арматана. Несколько мелких полусамостоятельных, но не игравших большой политической роли областей было расположено южнее Мальди между устьем р. Арацани и выходом Евфрата на равнину обе стороны этой реки24); далее уже начинались земли собственно Митанни. До начала XIV в. до н.э. влияние Митанни простиралось, видимо, гораздо далее на север, и память об этом долго сохранялась: еще в XII в. ассирийцы называли например, Мальдию (или ее пригород на левом берегу Евфрата?) «ханигальбатской», то есть митаннийской, имея в виду либо ее прежнюю принадлежность Митанни, либо митаннийское происхождение местной династии.

царь Хеттского царства, правил приблизительно в 1275 — 1250 годах до н.э.
Восхождение на престол
В Богазкейском архиве сохранилось составленное им жизнеописание, в котором он изложил свой жизненный путь от немощного мальчика — «конюшего» (придворный титул) до царя. Будучи правителем Верхней Страны, Пала, Туманна и ряда других областей, Хаттусили, в то время как его царственный брат находился в Таттассе, стал фактически неограниченным господином в северо-западных районах Хеттской империи. Наиболее важным его достижением в то время было то, что он отвоевал у каска священный город Нерик, где и числился жрецом. Часть замирённых им каска он сплотил вокруг себя и между прочим выступал во главе их в битве при Кадеше. Его резиденцией был город Хакмис, куда был сослан опальный царь Амурру Вендишена. Справедливо полагая, что тот ему впоследствии пригодится, Хаттусили обласкал Вендишену и даже женил своего сына Нериккаили на дочери Вендишены, а свою дочь Гассулиявию отдал в жены самому Вендишене. Впоследствии, став царём, Хаттусили возвратил его на трон Амурру. Муваталли одно время опасался Хаттусили, но тот сумел оправдаться. Свои честолюбивые замыслы он высказал лишь при его сыне Урхи-Тешшубе. Опираясь на верные ему племена каска, Хаттусили поднял против Урхи-Тешшуба восстание, сверг его с престола и сослал в ссылку в Нухашше.

Хеттское царство наращивает свою мощь
При Хаттусили была восстановлена мощь Хеттского царства. Он вновь вернул столицу в Хаттусу, которая была, по-видимому, полностью разорена племенами касков, когда его брат Муваталли находился на юге. Город был заново отстроен, архивы переписаны. В начале царствования у Хаттусили возникли трения с Египтом, и союзник хеттов царь Вавилона Кадашман-Тургу обещал Хаттусили даже военную помощь в случае войны. После смерти Кадашман-Тургу (ок. 1274 г. до н. э.) отношения с Вавилоном временно ухудшились, так как там при малолетнем сыне Кадашман-Тургу Кадашман-Эллиле II всю реальную власть захватил его визирь Итти-Мардук-балату, настроенный против союза с хеттами. Имеется письмо Хаттусили к молодому Кадашман-Эллилю в котором он жалуется, что с момента восшествия на престол тот перестал посылать своих послов в Хеттское царство. Видимо, к этому приложил руку и изгнанный Урхи-Тешшуб, т. к. в одном тексте говорится, что за время пребывания в Нухашше Урхи-Тешшуб завёл интригу с Вавилоном. Но впоследствии отношения хеттов с Вавилоном наладились.

Отношения с Ассирией
Наибольшую опасность для Хеттского царства в это время представляла Ассирия. Ассирийский царь Салманасар I углубился в области Армянского нагорья, угрожая хеттским владениям со стороны Верхнеевфратской долины. Хаттусили пытался поддержать митаннийского царя Шаттуару II в его борьбе против Ассирии. Полный разгром Митанни Салманасаром и его продвижение к Каркемишу ускорили заключение мирного договора между хеттами и египтянами (ок. 1270 г. до н. э.), а также возобновление союза хеттов с Вавилоном. По совету Хаттусили Кадашман-Эллиль II даже вторгся в Ассирию, но потерпел поражение.

Политические браки с египетским фараоном
Через 13 лет (ок. 1257 г. до н. э.) мирный договор с Египтом был скреплён браком старшей дочери Хаттусили с фараоном Рамсесом II. Позже ещё одна хеттская царевна была послана в гарем старому фараону с богатейшими дарами: табунами лошадей и стадами скота из военной добычи, захваченной у племен каска, в Арцаве и других местах.

Положение на западе страны
Небольшой фрагмент - всё, что сохранилось от анналов Хаттусили, - говорит о том, что на западе страны положение было не таким благополучным. Вероятно, пришлось совершить какие-то военные операции против старого врага — царства Арцава. Также Хаттусили воевал со страной Лукка, а «Страна Реки Сеха», по всей видимости, всё это время оставалась под властью хеттов. Под конец царствования Хаттусили царь Аххиявы лично вступил, возможно, с враждебными намерениями, на территорию одного хеттского вассального царства. К сожалению, подробности всех этих событий нам неизвестны.

Хаттусили был женат на дочери жреца в столице Киццувадны хурритке Пудо-Хеба. Правил около 25 лет.

Этнический состав населения Малой Азии около 2000 г. до н. э.

Богатая и яркая дописьменная история Малой Азии и история торговых колоний в этой стране были изложены нами выше. Настоящая глава посвящена эпохе Хеттской державы, господствовавшей на полуострове в течение большей части II тысячелетия до н. э.

Начиная по крайней мере со II тысячелетия до н. э. и до проникновения в Малую Азию носителей тюркских говоров (сельджуков и османов) в эпоху развитого средневековья население полуострова говорило преимущественно на различных языках индоевропейской семьи, но подавляющее большинство исследователей считают, что и индоевропейские языки были сюда занесены извне и не были здесь первоначальными. В документах торговой организации Каниша встречаются неаккадские имена собственные, большинство которых нужно признать доиндоевропейскими. Также и другие источники заставляют во всей восточной части Малой Азии предполагать доиндоевропейское по языку население.

По языку автохтонное население Малой Азии составляло не одну, а несколько групп, но лишь некоторые из них при нашем современном уровне знаний мы в состоянии определить и выделить. Так, в горах и лесах Причерноморского Тавра от устья реки Галис и по направлению к Западному Закавказью жили каска, или каскейцы. Враждовавшие с ними впоследствии хеттские племена Центральной Анатолии бранили их «кочевниками» (аккад. сути) и «свинопасами», но эти прозвища со стороны людей, немало пострадавших от каскских набегов, не следует принимать всерьез. К началу II тысячелетия до н. э. у каска были свои укрепленные постоянные селения, и они, несомненно, занимались земледелием, быть может сочетая его со скотоводством (используя для отгона скота горные пастбища), а возможно, и свиноводством. Каска четко делились на множество отдельных племен; уровня цивилизации они ко II тысячелетию до н. э. еще не достигли.

118

По наблюдениям Г. А. Меликишвили и особенно Г. Г. Гиоргадзе, названия племен и населенных пунктов на территории, занятой касками, указывают на родство их языка с языком хаттов, живших южнее, в излучине реки Галис и к югу от нее; однако другие исследователи каска (Э. фон Шулер) не принимают этого вывода41. Сходство этнического названия каска с одним из древних названий адыго-черкесских племен (др. - груз. кашаки, кашаг, др.-арм. гашкс, визант. - греч. Касахия, араб, кашак, др. - рус. косог) может быть и случайным, но оно в известной мере подкрепляется названием одного, по-видимому, самого восточного из каскских племен - апешлайцев, - совпадающим, как мы уже говорили, с древним названием абхазов (греч. апсилы, др. - груз. ап'шил, др. - арм. ап- шилк* ср. нынешнее самоназвание абхазов а-ап'с-уа, или а-ап'ш-уа). Известно, что как черкесы, так и абхазы принадлежат по языку к одной общей абхазо-адыгской языковой семье, и не было бы ничего удивительного, если бы к ней же принадлежали и каска.

Южнее каска, как уже упоминалось, жили хатты, не совсем удачно называемые также протохеттами. Их не следует смешивать с собственно хеттами: название «хатты» относилось первоначально к жителям города Хатти (по-хаттски), или Хаттусы (по- хеттски). Язык хаттов известен нам по записям религиозных обрядовых отрывков в найденных на этом городище дворцовых архивах Хеттского царства. К сожалению, хеттские писцы, записывавшие эти отрывки (часто с их хеттским переводом), сами хаттского языка уже не понимали (он вымер к концу III - началу II тысячелетия до н. э.), и их записи, по-видимому, неточны (вплоть до неправильного словоделения). Кроме того, система аккадской клинописи в том виде, как она применялась для записи как хеттских, так и хаттских текстов, совершенно не приспособлена для передачи хаттского звукового состава; так, она позволяет различать только 13 - 14 согласных, хотя в хаттском их могло быть и, вероятно, было несколько десятков. Поэтому до сих пор было невозможно восстановить фонологическую систему хаттского, а это, в свою очередь, делало невозможным и достоверное решение о его принадлежности к определенной языковой семье, так как для этого необходимо установить закономерные соответствия между фонемами хаттского и сравниваемого языка (или, лучше, праязыка такой же древности, как хаттский). Внешнее же сходство звучаний может оказаться случайным и возникшим в совершенно разные исторические периоды развития сопоставляемых языков; поэтому за ним лингвисты совершенно не признают никакого научного значения. Грамматический строй хаттского языка, начинающий выясняться в результате огромного труда, проделанного Э. Форрером, Э. Ларошем, И. М. Дунаевской, А. Камменхубер и X. 3. Шустером, во всяком случае, по своей типологии, если не по генетическому родству, очень близок к строю абхазо-адыгских и в меньшей мере картвельских языков (особенно сванского). В последнее время Вяч. Вс. Иванов привел, однако, веские данные и в пользу генетического родства хаттского с абхазо-адыгскими.

Южнее хаттов, в горах Малоазийского Тавра и к северу от него, существовал еще один автохтонный (не индоевропейский) этнолингвистический элемент, который пока условно предложено называть протолувийским. Этот же или близкий элемент был автохтонным на западе Малой Азии. В долине верхнего Евфрата уже с III тысячелетия до н. э., несомненно, жили хурритские племена. Севернее хурритов, в долине реки Чорох, впадающей в Черное море у Батуми, Г. А. Джаукян предполагает очень раннее существование индоевропейцев особой языковой ветви, от -

119

личной от всех известных позднее в Малой и Передней Азии и на Среднем Востоке, - языка хайасцев; однако его доводы в пользу индоевропейского характера этого языка пока очень шатки, и нам представляется более вероятным, что хайасцы были группой хурритов.

Согласно некоторым исследователям, в самом начале II тысячелетия до н. э., но более вероятно - в течение III тысячелетия до н. э. или даже раньше в Малой Азии появляются племена, говорившие на языке или языках индоевропейской семьи, и при этом одной определенной ее ветви - хетто-лувийской, или древнеанатолийской, резко отличной от других ее ветвей, быть может сложившихся или наметившихся уже и тогда, но известных по письменным памятникам лишь позднее, как, например, греческая, палеобалканская, куда, возможно, следует отнести и протоармянскую, индоиранскую, балто-славянскую и др.

Сторонники раннего появления древнеанатолийских языков в Малой Азии ссылаются на существование в языке канишских торговцев XX в. до н. э. слов, уже заимствованных (очевидно, в самой Малой Азии) из индоевропейского хеттского, а также на наличие в документах Каниша этого же времени индоевропейских же лувийских имен собственных. Следовательно, уже к этому времени древнеанатолийский праязык распался на отдельные языки - хеттский, лувийский и др.
Как бы ни решился вопрос о первоначальном месте сложения праиндоевропейского языка (большинство исследователей думают о Восточной или Юго-Восточной Европе), серьезную историческую проблему представляет вопрос о времени и путях проникновения специально хетто-лувийской (древнеанатолийской) ветви индоевропейской языковой семьи в Малую Азию, где она, по имеющимся пока данным, видимо, не была автохтонной. Сведения о смене или сохранении археологических культур не дают надежной информации по этой проблеме, так как в истории только те переселения народов сопровождались резким изменением материальной культуры, которые были связаны с резней или выселением местных жителей и с уничтожением их населенных пунктов. В глубокой древности, когда население всюду было немногочисленным и места для людей хватало, такие случаи происходили редко и чаще наблюдалось медленное и сравнительно мирное просачивание на смежную территорию носителей нового языка, воспринимавших местную материальную культуру, приспособленную к местным условиям; поэтому они не вызывали таких больших культурных изменений, чтобы их могли обнаружить археологи. Специалисты-хеттологи разделяются на сторонников восточного пути появления носителей древнеанатолийских говоров в Малой Азии и сторонников западного пути. Автор настоящей главы принадлежит к последним. Доводом против восточного пути является то обстоятельство, что субтропические леса Черноморского побережья были непроходимы для полускотоводческого, полуземледельческого населения, каким, по данным лингвистики, были уже сравнительно отдаленные предки хетто-лувийцев - носители индоевропейского праязыка, а более восточные пути - через центральные перевалы Кавказа или Дагестан - должны были бы привести хетто-лувийцев скорее не в Малую Азию, а на Армянское нагорье или в Иран (где пока совсем нет их следов ни в местных языках, ни в названиях местностей). Сторонники восточного пути должны показать саму его возможность с хозяйственной, экономико-географической и этнографически-археологической точек зрения. Важнейшим доводом против западного пути (через Босфор и Дарданеллы) является то обстоятельство, что Балканы, уже по крайней мере со II тысячелетия до н. э., были заняты носителями других ветвей индоевропейской семьи, довольно далеких от древнеанатолийской, и в их языках нет сколько-нибудь явных следов длительного совместного проживания с предками племен, говоривших

120

по-древнеанатолийски42. Все другие доводы «за» и «против», приводившиеся в разное время специалистами, в настоящее время нельзя считать достаточно серьезными.

Случайные обстоятельства развития истории науки привели к тому, что вокруг термина «хетты, хеттский» возникла большая путаница, поэтому целесообразно объяснить характер принятой сейчас терминологии.

Еще в XIX в. было обнаружено, что в египетских источниках времен Нового царства (XVI - XIII вв. до н. э.) в качестве главного врага Египта в Палестине и Сирии называется царство ht (условное чтение - «Хета»), которое тогда же было сопоставлено с названием одного из народов Палестины, упоминаемого в Библии: по-древнееврейски хиттй (из более древнего *хаттй), что в различных европейских переводах Ветхого завета передавалось как Хвтаю (по-гречески), Hittites (по-английски), Hethiter (по-немецки), хетеяне, хеттеяне (по-русски). Тогда же, в XIX в., этот термин был обнаружен и в ассирийских надписях I тысячелетия до н. э. в форме мат-Хатти - «страна Хатти»; так называли ассирийцы все области к западу от большой излучины Евфрата, включая сюда Малую Азию, Сирию и Палестину. Естественно, что Хеттское царство стали искать в Сирии. Поэтому, когда в конце XIX в. в Сирии и юго-восточной части Малой Азии стали находить надписи особым иероглифическим письмом, резко отличным и от аккадской клинописи, и от египетской иероглифики, его приписали предполагаемому народу той великой державы, которая соперничала в Сирии с Египтом, т. е. народу царства «Хеты», или, как теперь стали чаще говорить, хеттам.

Между тем в начале XX в. в глубине Малой Азии было раскопано городище Богазкёй, причем выяснилось, что в древности (XVII - XIII вв. до н. э.) именно этот город назывался Хатти или Хаттуса и он-то и был столицей державы, соперничавшей с Египтом. Вполне понятно, что теперь «хеттским» стали называть помимо языка сиро-малоазийской иероглифики также и тот неизвестный язык, на котором аккадской клинописью было написано большинство документов богазкёйского царского архива глиняных плиток («хеттский клинописный»). Этот язык был впервые интерпретирован в 1915 г. чешским ученым Б. Грозным, который доказал его принадлежность к индоевропейской семье языков. Открытие Б. Грозного вызвало сенсацию, и за короткое время появилось громадное количество серьезной научной литературы, в которой этот язык обозначался как «хеттский».

В 1919 - 1920 гг. швейцарцем Э. Форрером и независимо от него Б. Грозным было установлено, что так называемые хетты обозначали термином «хеттский» только свое царство - по его столице Хатти, или Хаттусе, основанной, однако, не ими, а народом хатти, который им предшествовал; свой же собственный язык они называли «неситским»43; но изменить уже успевшую укорениться терминологию оказалось невозможным, тем более что подданные Хеттского царства, во всяком случае, действительно считались и сами себя считали «хеттами» вне зависимости от языковой принадлежности. Таким образом, за более древним народом хатти оставили обозначение хаттов (или протохеттов, хотя язык их был ничуть не родствен «неситскому»); «неситский» же язык продолжают на -

121 зывать «хеттским», а его носителей - «хеттами»; этого словоупотребления вынуждены придерживаться и мы в настоящей книге.

Одновременно выяснилось, что в богазкёйском архиве помимо документов на индоевропейском «хеттском» («неситском») и автохтонном «хаттском» («протохеттском») языках содержались еще и письменные памятники на языках шумерском, аккадском и хурритском, а также на двух родственных «хеттскому» («неситскому») языках той же древнеанатолийской ветви индоевропейской семьи - палайском и лувийском; из них на первом говорили, по-видимому, в северной части Малой Азии, а второй был распространен в виде ряда диалектов по всему югу, а может быть, и западу полуострова.

Возможно, существовали и другие древнеанатолийские языки, не зафиксированные письменно.
Оставался еще вопрос о «хеттских» иероглифах Сирии и юга Малой Азии; они были дешифрованы лишь в 40 - 50-х годах XX в. Наиболее древние тексты, написанные этими иероглифами, и сейчас непонятны, но более поздние (XIII - VIII вв. до н. э.), во всяком случае, написаны на диалекте лувийского, несколько отличающемся от «лувийского клинописного» архивов Богазкёя. Однако несемитские жители царств, пользовавшиеся этой иероглифической письменностью, сами себя, по-видимому, как и «неситы», тоже называли «хеттами», и точно так же их называли (как и все прочее население к западу от Евфрата) их восточные соседи на Армянском нагорье и в Месопотамии.

Таким образом, термин «Хатти» может обозначать названия: 1) города на месте нынешнего городища Богазкёй - Хатти, или Хаттуса[с], по-аккадски также Хаттуша; 2) автохтонного народа, у которого этот город был центром до начала II тысячелетия до н. э., - «хаттов», или «протохеттов»; 3) державы, имевшей этот город своей столицей, а официальным языком - индоевропейский язык хетто-лувийской, или древнеанатолийской, ветви, так называемый «хеттский», иначе, «хеттский клинописный», или «неситский», а также населения этой державы в целом независимо от языка; эту державу в науке сейчас принято называть Хеттским царством, а всех ее жителей - хеттами; 4) государств, возникших на руинах Хеттского царства с XII в. до н. э. («позднехеттские царства»), население которых тоже называло себя «хеттами», надписи же оставило на диалекте лувийского языка, составленные «хеттской» (лувийской) иероглификой; 5) в широком смысле всего несемитского (а в ассирийских источниках

122

34

32. Знатный пленник в хетто-хурритской одежде, фаянсовая плакетка из Мединет-Абу

33. Хеттские царские печати: а) оттиск печати;

б) печать с ручкой из Тарса 34. У ворот цитадели Хаттусы (реконструкция М. В. Горелика). Архитектурная реконструкция по P. Hay манну, одежды по хеттским и египетским изображениям (см. ил.

32, 47, SO)

35. Сосуд из Каниша

даже и семитского) населения территорий к западу от Евфрата в первой половине Г тысячелетия до н. э.44.

Когда хетты, носители языка хетто-лувийской группы, иначе говоря, неситы появились в излучине реки Галис и к югу от нее, т. е. на той территории, которая позднее называлась Каппадокией, мы сейчас сказать не можем. В начале II тысячелетия до н. э. здешние цари, как и большинство местных жителей, засвидетельствованных документами из Каниша к югу от излучины, носили еще, по-видимому, автохтонные (хаттские или хурритские, а отчасти, видимо, и лувийские) имена, но задолго до середины II тысячелетия до н. э. хаттский в этом районе уже вышел из употребления и был забыт. Однако хеттоязычные жители восточной части Малой Азии не считали хаттов каким-то чужим народом; история их городов и царей воспринималась ими как часть их собственной истории. Многие культурные термины в хеттском языке - хаттского происхождения, с некоторым добавлением хурритских, да и сами хетты, главный народ сложившегося в XVII в. до н. э. Хеттского царства, состояли по преимуществу из тех же самых хаттов, воспринявших новый неситский (хеттский) язык. Этот язык дает некоторую, но все же недостаточную информацию о том, какова была культура племен - носителей первоначального древнеанатолийского языка до смешения их с хаттами. Древнейшие хеттские культы - хаттского происхождения и отчасти также палайского [палайцы - другой древнеанатолийский по языку народ - заняли горные области Пала и Тумманна к востоку и северо-западу от хеттов, по-видимому, в центральной части Северной Анатолии (античная Пафлагония) ].

Однако впоследствии, когда создалась великая Хеттская держава, обнимавшая, включая вассальные царства, почти весь полуостров Малая Азия, а также часть Сирии, не хеттский (неситский) язык стал основным языком его подданных, а родственный ему лувийский. По-видимому, в горах Малоазийского Тавра вплоть до долины верхнего Евфрата он наложился на протолувийский автохтонный субстрат почти тогда же, когда хеттский-неситский стал вытеснять хаттский-протохеттский в излучине Галиса. Но создавшееся в Малоазийском Тавре царство Киццувадна (позднейшая Катаония), вероятно, так и не стало целиком лувийским, поскольку с XVII - XVI вв. до н. э. сюда проникли с Армянского нагорья и, по-видимому, создали свою династию хурриты. Этих киццуваднских хурритов надо отличать от хурритов митаннийских: они говорили на несколько ином диалекте, и среди них совсем не было того особого индоиранского этнического элемента, который так характерен для Митанни и связанных с Митанни сирийских городов-государств. Лишь письменность Киццувадны, возможно, находилась под влиянием митаннийских писцов и писцовых традиций.

Основным ареалом распространения лувийских диалектов была южная и, возможно, западная часть Малой Азии. Позднейшие, дожившие здесь до времен Римской империи древнеанатолийские народы - карийцы, ликийцы, писидийцы, киликийцы, катаонийцы - были все по происхождению лувийцами45, и языки их восходили к разным лувийским говорам. Лувийцы же составляли, вероятно, и основную массу войска Хеттского царства; с нею, очевидно, они были занесены и в восточную часть

124

Малой Азии, где потеснили местный хеттский-неситский язык, и в Каркемиш на Евфрате, и в другие области Сирии и Палестины; здесь они и в I тысячелетии до н. э. были известны под общим названием «хетты», пока не слились в Сирии-Палестине с местным семитским (по преимуществу арамейским, отчасти еврейским), а в долине верхнего Евфрата также с появившимся здесь с XII в. до н. э. протоармянским населением. 2.

Тмутараканское княжество перестало существовать после катаклизма произошедшего в данном регионе - как отмечено летописи известие под 1107 годом: "…тое же зимы февраля 5 трясеся земля перед зорями в нощи". После сильнейших разрушений, русские дружины покинули княжество. Византийцы стали контролировать прибрежную зону, остальную территорию причерноморских степей половцы, в горах касоги.

еще карта страны Тумманна